разрядил ему в голову полрожка…Одну небольшую разведгруппу Гюрза откомандировал к Чири-Юрту поглядеть-понюхать, чего там как, а разведроту под прикрытием пехотного батальона повёл к селу Агишты. Днём подошли к шестидесятиметровому мосту через реку Басс, от которого в
паре километров на юг и находилось село с боевиками. И тут в голове у Гюрзы сработал тумблер «Кутузов» (это когда война – херня,
главное – манёвры). До вечера пехота закапывалась и укреплялась
вокруг моста, а в сумерках Гюрза (догадываясь, что «чехи» внимательно следят за всеми нашими приготовлениями и вряд ли захотят
вступить с нами в бой, так как это идет вразрез с их планами) снялся с места, оставив на мосту одно отделение с пулемётом (на всякий случай), а с остальным отрядом углубился в лес и, совершив
десятикилометровый марш-бросок западнее Агишты, вышел к южной окраине села, где и перекрыл дорогу Агишты – Махкеты от речки Басс до высоты 729, предполагая, что «чехи» будут уходить ночью на юг. План не выстрелил – ночью, как и следовало ожидать,
боевики вышли из села, но почему-то пошли не на Махкеты, а на
север в сторону моста (либо засекли передвижения пехоты и разведки по лесу, либо сработало звериное чутье). В результате оставшийся на мосту Гарик (пулемётчик из взвода «Удар») до рассвета со
своим напарником Морозом, матеря и проклиная всё на свете, убивая ствол пулемёта (благо парень сильный и таскал с собой запасной
ствол), поливал длинными очередями мост на любой звук, не давая
чеченам перейти на эту сторону. Остальные справа и слева от моста
перестреливались с «чехами» через речку, не позволяя перейти её
вброд. С восходом солнца всё закончилось – боевики мост не перешли, но и в село тоже не вернулись, а, рассыпавшись мелкими группками, ушли в сторону хребта Маштак, где и затерялись, как и не
было. Гюрза, прочёсывая лес, умудрился выловить двух боевиков,
но они оказались рядовыми бойцами с невысоким интеллектом, так
что ничего толкового из них вытянуть не удалось. Через пару дней
группа опять вернулась на базу.
Между тем из самых разнообразных источников широким потоком шла информация – начальник штаба войск Ичкерии Аслан Масхадов готовит очень крупное выступление, операцию, похожую на
ту, что была проведена боевиками в начале марта. Анализ разведданных косвенно подтверждал эту информацию. И чечены, и наёмники самых разных мастей кучкуются в крупные бандгруппы, но
при этом в бой нигде категорически не вступают, избегая стычек даже с заведомо слабыми силами федералов. Мест, где будет нанесен
удар, называлось уж очень много – Грозный, Шали, Аргун, Гудермес, Ведено, Шатой…
В Грозном тем временем нововведение – собрали, вооружили и
экипировали два батальона чеченского ОМОНа. Утверждается, что
эти завгаевцы будут воевать на нашей стороне…
Как-то слабо верится, что после всего, что было на этой земле,
чеченец будет стрелять в чеченца. Не совершили ли наши большие
начальники очередную ошибку, вооружив потенциальных противников? Хотя менталитет местного населения до сих пор для меня загадка. Вроде всё было ясно и понятно после того, как старик в Ахкинчу-Борзое угощал нас хлебом, да после улыбок и человеческого
отношения продавщиц на Грозненском и Ханкалинском рынках появились непонятные сомнения. Ответ на вопрос, заданный в книге
А. Приставкина «Ночевала тучка золотая»: «Чечен, ты человек или
зверь?» – теперь для меня не так однозначен, как в начале войны…
Видимо, тут тоже живут очень разные люди, и зря они понтуются своим единством мыслей и идеалов. Но всё это лирика, а сегодня
идёт война, и я так думаю, что нам ещё аукнутся эти два батальона
чеченского ОМОНа. …То, что Масхадов в виде цели для своего удара выберет Шатой или Ведено – это очень и очень спорно. В Шатое и выше боевики и так себя чувствуют довольно уютно. Им портить эту идиллию
не с руки. За 245-м мотострелковым полком российских войск нет,
а если какой-нибудь кипишь крупный начнётся, то войска там обязательно появятся, и тогда прощай спокойная жизнь. Ну а в Ведено живут чеченцы, которые натуральные волчары, а ни один уважающий
себя волк не станет охотиться рядом со своим логовом – это аксиома! Чуть что, и все сёла, которые до сих пор оставались там целыми,
сразу превратятся в разграбленные руины, и веденцам это на хрен не
надо. Что касается Шали, то если Масхадов приведет свои орды, собранные в кулак, сюда, то мы будем только очень за, и ходить далеко нам не надо, и пехота давно мечтает прошерстить этот подозрительно тихий городишко…
К концу июля цель для бешеной бригады определилась – мы
опять идём в знакомые места – местность в тридцати километрах
южнее Гудермеса, линия Курчалой – Майртуп – Аллерой и еще южнее опять Хиди-Хутор – Ялхой-Мохк. На сей раз бригада выставляет
сразу две войсковые манёвренные группы. Вторая группа будет чистить от нечисти местность от Ножай-Юрта до Центороя и Белгатоя,
то есть будет работать в горах.
Три дня ушло на получение боеприпасов и сухпайков, обкатку
и подгонку всего и вся, и в самом конце июля два отряда двинулись
в путь…
…На этот раз выход получился более удачный, хотя поначалу
всё шло так же, как и везде. Переночевав у Майртупа на базе 276-
го мотострелкового полка, бригада двинулась в Хиди-Хутор окружным путём. Как показал мартовский опыт, идти напрямую через лес
на Хиди-Хутор пятнадцатикилометровым маршрутом – задача нудная и чревата самыми неприятными последствиями. Поэтому пошли дорогой через Джигурты, Ахкинчу-Борзой и Бельты на Региту, а уже оттуда спустились в Хиди-Хутор. «Чехи» ждали нас на старой
дороге и поэтому предпринять ничего не успели. Идущие за бригадой внутренние войска в очередной раз установили в Хиди-Хуторе
советскую власть.
Когда разведка прочёсывала лес, был пойман наконец-то коечто знающий и в меру разговорчивый чечен. Он-то и поведал Гюрзе,
что в эту августовскую ночь боевики из Аллероя будут стягиваться в Гудермес. Про других он толком ничего не знал, но и этой информации было достаточно. Как именно «чехи» пойдут в Гудермес,
оставалось только гадать, и поэтому Гюрза решил выставлять засаду сразу в двух местах.
Правильно предположив, что боевики не пойдут по главным
трассам, а будут двигаться тропками и второстепенными дорогами,
одну засаду он выставил у речки Мичик, а сам засел во второй засаде у речки Гулк. И в ночь на третье августа улов был замечателен. Взяли довольно-таки продвинутого чеченского радиста, который не стал испытывать судьбу и играть в Зою Космодемьянскую
на допросе у немцев, а почти сразу (после двух ударов по печени) в
виде жеста доброй воли выложил карты с основными и запасными
позывными всех (!!!) чеченских главарей, а также с основными и запасными радиочастотами, на которых они работают. С этого момента мы могли прослушивать любые разговоры «чехов» и при этом
знать, кто с кем разговаривает (благо компания у боевиков была разношерстная и многонациональная, и разговаривать им приходилось
на русском языке, очень редко переходя на чеченский).
Во второй засаде удалось расстрелять двигающуюся в ночи
«Ниву» и выдернуть из неё двух тёпленьких боевиков, которые оказались телохранителями из близкого окружения местного главаря
бандформирования. С этими пришлось повозиться, но после психологического подхода, когда из двоих по повадкам вычислили одного более смелого и крутого и расстреляли его на глазах второго, менее крутого и более трусливого, при этом пообещав, что его-то мы
расстреливать не станем, а просто отдадим на съедение Дрюсику,
который стоял рядом и улыбался хищной и жуткой улыбкой, чеченец наконец-то разродился и дал информацию на своего командира
– когда и какой дорогой, а главное, на какой машине он направится
в Гудермес…
Днём того же третьего августа Гюрза вместе с двадцатью отобранными из разведроты и взвода управления начальника разведки
бойцами-разведчиками – дипломированными головорезами сидел
в засаде над дорогой, которая одним концом уходила в Новогрозненский, а другим, петляя, выходила на трассу М-29 где-то между Новогрозненским и Гудермесом, и с тоскливой злостью наблюдал, как мимо засады по дороге в сопровождении БМ, проезжают четыре «Урала», набитых боевиками. Сделать в этой ситуации было мало
что реально, оставалось только сидеть и смотреть.
Не успела колонна с «чехами» скрыться за поворотом, как появилась цель, которую разведчики и ждали. На дороге показались
три легковушки – два серебристых мерседеса «Гелендваген» и люксовский УАЗик. Нападать на них в такой близости от много превосходящих сил боевиков было чрезвычайно рискованно, и тем более нереально было пытаться взять пленных, но Гюрза раздумывать не стал и дал команду на уничтожение! В течение минуты всё закончилось… Милый показал свой коронный выстрел из подствольного
гранатомёта, умудрившись попасть передней машине на ходу гранатой в центр лобового стекла (так умел делать только он), от чего она
сразу остановилась, съехав на обочину, и тут же была расстреляна
Москвой из пулемета. Идущие следом легковушки постигла та же
участь. Спустя несколько секунд они представляли собой изрешеченные в дуршлаг машины, набитые трупами. Выскочившие на дорогу разведчики добивали в упор тех, кто подавал признаки жизни.
Единственный успевший выскочить из машины боевик тут же напоролся на Воронёнка, который с криком «Куда ломишься, душара!!!»